Процедура казни в американской тюрьме Фолсом

[RolandVT]

Из книги "Folsom's 93_ The Lives and Crimes of Folsom Prison's Executed Men"
------------------------------------------------------------------------------

Джеймс Джонстон видел, как на виселице погибли сорок семь человек. Он присутствовал на казнях только потому, что этого требовал закон. "Каждая казнь расстраивала меня", - написал он в 1937 году в своей книге "Тюремная жизнь другая".

"Я не мог к ним привыкнуть. Я не мог привыкнуть к зрелищу, как человек качается на конце веревки к вечной судьбе; даже когда это казалось логическим завершением беззаконной жизни или надлежащим наказанием за чудовищное убийство, вызывающее крайнее отвращение".

Блок смертников Фолсома, или "Задняя аллея", как его называли, представлял собой длинное узкое помещение из серого гранита. В нем располагались два ряда одиночных камер. В конце помещения тринадцать ступеней вели вверх к виселице.

Некоторые историки утверждают, что каждая ступенька символизировала осуждающих присяжных и судью, а над петлей веревка обвивалась тринадцать раз. Другие насмехаются над этим утверждением, говоря, что это просто случай несчастливого числа.

Так или иначе, заключенный поднимался по этим ступеням, чтобы встать на люк. После того как заключенный был должным образом казнен, каждый человек, ожидающий той же участи, переходил из своей каменной камеры в следующую каменную камеру, расположенную ближе к лестнице, ведущей на эшафот, пока в конце концов не занимал последнюю камеру рядом с виселицей. Таким образом, каждый приговоренный знал, когда ему предстоит умереть.

Казни совершались по пятницам. По средам начальник охраны выбирал двух стражников для несения "смертной вахты". Он же определял, кто будет проводить саму казнь. В первые годы надзиратели Фолсома рассылали приглашения, напечатанные на белых карточках, тем, кто, по их мнению, хотел стать свидетелем казни. "Странно, что кто-то хочет увидеть повешение, - писал Джонстон, - но вскоре после того, как газеты печатали подробности о запланированном событии, я получал письма с просьбой занести писателей в список".

Обычно приговоренный проводил свои последние часы за написанием писем, прослушиванием записей на фонографе, который предоставлял надзиратель, и последним приемом пищи. "По тому, как он ест, они знают, как он к этому отнесется - будет ли он надеяться или сдастся", - писал Джонстон. "Большинство из них надеются. Они ищут спасения в последнюю минуту. Нередко приговоренные присылали за мной через несколько минут после того, как их поднимали наверх. Они хотели, чтобы я позвонил адвокатам и телеграфировал губернатору [имеющему право помилования].

Отправлять сообщения было достаточно легко, но трудно было сказать им правду об их шансах и в то же время сохранить надежду и мужество. Когда они послали за мной на вторую ночь, это означало, что они доверили мне последние слова, которые должны были быть переданы самым близким и родным после десяти часов утра в пятницу".

Обычный костюм смертника был полностью черным, а белая рубашка без воротника оставляла место для петли. За несколько минут до казни, которая обычно происходила в десять утра, начальник тюрьмы и два охранника прибывали в камеру смертников.

Охранник накидывал на талию заключенного кожаный ремень и пристёгивал его [или её] запястья к бокам. Затем приговоренный и его охранники начали свой короткий мрачный марш. Нередко во время пути к виселице приговоренный держал между губами последнюю сигарету.

Тюремный священник возглавлял путь, читая молитву. На виселице один из офицеров надевал на голову заключенного черный колпак, а другой затягивал петлю на его шее. Затем подходил третий охранник и связывал ремнями лодыжки мужчины. Они работали быстро.

Охранник туго натягивал веревку, закрепив ее за левым ухом заключенного. Затем охранник поднимал правую руку, а трое других перерезали веревки, открывая крышку люка и отправляя заключенного на смерть резким рывком. Зрители должны были отчетливо слышать звук открывающейся крышки люка. Обычно кто-то падал в обморок. "Все кончается - не раньше, чем они осознают, что произошло, но слишком быстро, чтобы они успели уловить детали", - заметил Джонстон. Голова мужчины с явно сломанной шеей безвольно свисала вправо.

Тюремный врач взбирался на небольшую стремянку и обследовал все еще дергающееся тело. Он следил за замедляющимся биением сердца, которому нередко требовалось до пятнадцати минут, чтобы полностью остановиться. Наконец он объявлял: "Он мертв! Официально мертв!"

Затем другие осужденные приносили гроб и устанавливали его под подвешенным трупом. После того, как один охранник перерезал верёвку, освобождая тело, другие опускали казнённого в простой сосновый ящик для транспортировки в морг. Если в течение двадцати четырех часов тело не было востребовано, покойника хоронили на тюремном кладбище, указывая лишь его тюремный номер.